Наш паровоз вперёд летит

В Вене меня изумили платные гардеробы в музеях. А у них оказывается эвона как...

«Фрекен Смилла и её чувство снега»
Петер Хёг.
«... мы проезжаем до следующего контрольного пункта, где женщина в форменной одежде, взяв с нас по 250 крон, пропускает автомобиль на стоянку, а там мы платим служителю 75 крон за оскорбительно-снисходительный взгляд на «моррис», который оставляем на его попечение, и вот теперь мы можем, миновав вращающуюся дверь в мраморном фасаде, подняться в гардероб и выложить по пятьдесят крон только за то, чтобы блондинка с таким гордым подъемом головы, что можно заглянуть ей в ноздри, взяла нашу одежду.
Перед зеркалом, заполняющим всю стену, я подправляю помадой некоторые мелкие дефекты, радуясь при этом, что сходила в туалет дома и во всяком случае в первый же момент мне не надо выяснять, сколько стоит здесь возможность пописать.».

« (она) была до крайности боязлива, мнительна и чувствительна...
мне бы надобно было щадить столько милых слабостей... стараться успокоить их! а я...повторил каждый день свои безчеловечныя проделки... представлял ей страшную картину моей мучительной смерти, то от зева зверинаго, то от бешенаго коня, то от кинжала убийц!.
... я говорил ей, что в лесу, чрез который я обыкновенно езжу к ней, появилось много диких зверей; что у кого-то вырвался из клетки лев, убежал в этот лес и живет в нём.» (Н.А.Дурова, «Гудишки»). 

Такое вот чувство юмора. 

В советские ещё времена, когда не было мобильных телефонов, жена отправила мужа проверить дачу. Муж уехал утром, вернулся на следующий день к обеду. Молча разделся и сел за стол. 
— Обед есть?
Пока жена накрывала, то-сё, муж сидел молча. Пообедав, дождался очередного вопроса жены про дачу и ответил:
— Какая дача? Нет у нас никакой дачи. Сгорела.( читать дальше )

А вы, уважаемые френды и сочувствующие, знаете какие-то «такие» истории об альтернативном чю? РасскажИте? :)

 

У меня есть любимая байка, которую я рассказываю всем и всегда, и не по одному разу.
Рассказывала будучи в изрядном подпитии и рассказываю в абсолютно трезвом состоянии.
Расскажу и вам, всем сразу. Это не избавит вас от выслушивания ещё раз, в индивидуальном порядке, но тогда вы хотя бы сможете меня остановить словами:«Я читал в твоём жж». Заодно и порадуете моё графоманское тщеславие.
Но рассказ этот — абсолютная правда. Все герои реальны и ныне здравствуют. В событиях нет ни капли вымысла.

Байка о том, как мы с Маринкой сдавали в Универе экзамен по Общей социологии.

Учась в Универе, мы с Маринкой себя посещением общеобразовательных предметов не утруждали.

В то время как примерные студенты гуляли, получив заслуженно-выхоженные «автоматы», мы приходили на экзамен группы что сдавала раньше, дабы посмотреть как выглядит преподаватель, чтобы не перепутать
При этом у Маринки был «комплекс отличницы» и меньше чем на четвёрку она была не согласна. Я же по лености  получала на балл меньше её и была совершенно довольна.
Как такое было возможно? Мы читали первоисточники. Да-да. В то время, как прилежные студенты зубрили конспекты лекций, мы отправлялись в библиотеку, брали все рекомендованные к прочтению книги и   вбивали их в себя, стимулируя процесс запоминания литрами кофе и блоками сигарет. Мы спали по три часа в сутки, и вспоминали о еде в ночь перед экзаменом. Утром мылись под холодной водой и шли «сдаваться». Приходили бледно-зелёные, красноглазые, шатающиеся.
— Вы что, пили?!,— спрашивали нас.
— Пить будем, когда сдадим,— высокомерно отвечали мы.
И сдавали. И пили. Два литра пива и леща делили согласно пожеланиям — мне стакан пива и леща без хвоста, Маринке — хвост и оставшееся пиво.
А не такое уж и плохое было время. Да, Маринка?

Да, Натали? А помнишь как ты позвонила мне в четыре утра, потому что потеряла в компе курсовик и я сонная и «после вчерашнего», по телефону объясняла где искать «в нортоне», а ты поправляла  —  «не так произносится по-английски слово «директория»».
Убила бы!))).

Как раз информатику мы с Маринкой честно посещали. И даже нарисовали на экране в каком-то графическом редакторе  кирпичную стену с дырой. И удалить эту дыру с монитора не получалось ни у нас, ни у отличников, ни у преподавателя. Что-то мы напрограммировали неведомое.
Но экзамен по информатике был значительно позднее экзамена по общей статистике.
( читать дальше )

«Мэнсфилд-парк» Джейн Остин.
«Так возникла эта своего рода дружба,..., дружба, вызванная главным образом тоскою мисс Крофорд по чему-то новому и почти не задевшая чувств Фанни. Фанни заходила к ней каждые два-три дня; её словно околдовали: если она не шла к мисс Крофорд, ей становилось не по себе, и однако, она не питала любви к этой молодой особе, думала по-иному, чем та, не чувствовала признательности за то, что её общества искали именно теперь, когда никого другого не осталось; и не получала удовольствия от разговора мисс Крофорд, разве что изредка он ее развлекал, да и то зачастую вопреки ее рассудку, ибо это все были шутки, задевающие людей, или темы, к которым, по ее мненью, следовало относиться с уважением. Однако она приходила...»



 

 

  

Из дневников Анны-Вильгельмины Александровны Аллендорф

14 ноября 1901 г. Среда.
«Лена получила место в окружной суд, я за неё очень рада, только долго (работать по времени), от 9 до 3-х часов.»

25 октября 1905 г. Вторник.
«Хорошо бы теперь уехать за границу и поселиться где-нибудь в небольшом немецком городке. Отчасти это, конечно, эгоизм – желание уехать из России, но, правда, уж очень иногда тяжелы бывают здешние условия жизни. Ну, да Бог даст, и здесь всё начнёт успокаиваться и придёт в нормальный порядок.»

11 декабря 1909 г. Пятница.
В 6 часов утра в Питере.
На вокзале я выпила кофе, а в 7 часов отправилась к саше. Тут все ещё спали крепким сном. Я переоделась, разобралась в своих вещах и около 10 Саша с Лидой встали, и очень радушно меня приняли.


Архив Александра Александровича Аллендорфа (брат Анны)

30 мая 1912 г.
 «Вчера за этими снимками на Петровку я отправился со службы в 5 ч. на трамвае. Но доехать удалось только до Ильинских ворот. Дальше пускали только пешком, так как ожидали проезда Государя, который был в женском дворянском Институте у Красных ворот. Итак, от Ильинских Ворот до Kodak на Петровке шёл пешком.».

Водовозова Елизавета Николаевна.
«На заре жизни».

О выпускном.
«Красивого наряда для выпуска требовали даже те, матери которых в отчаянии ломали руки, не зная, как справиться, чтобы устроить дочери мало-мальски сносный туалет для ее выхода, который сразу требовал огромных издержек.».

О преподавании литературы.
«Возмущался он(Ушинский) и преподаванием литературы, состоявшим из перечня имён писателей и краткого изложения их произведений. Он находил, что учитель обязан зорко следить за тем, чтобы ученица прочитывала целиком каждое классическое произведение и давала о нём подробный отчёт то устно, то письменно; и только после этого, по его мнению, необходимо развивать критический взгляд на произведение, побуждая воспитанниц высказывать и собственное мнение.»

О равноправии.
«...сами женщины, даже и наиболее передовые из них, под равноправием подразумевали тогда(в 1861 году) одинаковое с мужчинами право на высшее образование, а также и право на самостоятельный заработок.»

В королевских визитах, всегда долгих, крылся хитрый расчёт: самолюбивая Елизавета прекрасно понимала, каким разорительным может стать её пребывание как «гостьи» во владениях её подданных — и делала это совершенно намеренно, стремясь показать двору, что никто не может быть выше и богаче её самой.
(здесь).

«... Многие из них имели род подвижного календаря: мелко написав на длинную ленту числа всех месяцев своего пребывания в институте, они отрезали истекшее число и торжественно провозглашали, сколько дней осталось до выпуска.».

«Но о чем могли разговаривать существа, умственно неразвитые, изолированные от света и людей, лишенные какого бы то ни было подходящего чтения? Мы болтали о разных ужасах, привидениях, мертвецах и небывалых страшилах. При этом чуть где-нибудь скрипнет дверь, послышится какой-нибудь шум — и одна из (нас) моментально вскрикивала, а за нею все остальные с пронзительными криками и воплями,...  неслись по коридору.».