Наш паровоз вперёд летит

— А, это вы... опять потусоваться пришли.,— ласковыми словами встретила нашу съёмочную группу прекрасная блондинка Полина Колесникова — PR-менеджер концертного агентства «Мельница», та самая, что в подтверждении аккредитации написала:«Помните о том, что в следующем году опять будет Park Live :) ».
— А где ваш оператор?
— Мы сегодня вдвоём.
— А где ваша камера?
— В рюкзаке.
Здесь и прозвучало скептическое:
— А, это опять потусоваться пришли.
Выдала нам бейджики с отрезанными уголками (зачем?! Уголки отрезать?!) и собственноручно заклеила на запястье браслеты.
— Она считает, что только мужчины могут работать операторами?, — возмутилась наша оператор с видеокамерой в рюкзаке.
— Нет, она не знает каких размеров бывают современные камеры, у нас всё-таки маленький рюкзак.
— Ага, а штатив в её представлении — это обязательно массивная тренога.
— Угу,— согласилась я, разглядывая расслаивающийся бейжд,— думаешь, это она мне специально такой дала? Или какова организация, таковы и бейджики?
( фото )
А потом пошёл дождь.
Конечно, организаторы в плохой погоде не виноваты, но всё же, всё же...
Мы оккупировали столик в кафе под крышей, и четыре часа пытали наши ай-гаджеты требуя интернет. «Билайн» и «Мегафон» сообщали что связь есть, но выйти в интернет почему-то не получалось.

Дождь усиливался, холодало.
Возникло естественное желание выпить чего-нибудь горячего, например чая и кофе. Тогда-то мы и узнали почему закрыты все остальные стационарные заведения общепита, оказавшиеся на территории фестиваля.
«Организаторы своих пустили, а нам 200 000 рублей за три дня надо заплатить, чтобы работать. И продавать разрешают только определённые напитки — никакого чая, кофе и пива»,— пожаловался хозяин кафе.

Вечерело.
«Наш муж» привёз тёплые вещи и плащи.
Утеплившись и запаковав камеру
( инструкция в фотографиях )
женская съёмочная группа отправилась «тусоваться».

Дождь лил не переставая, на сцене пела Земфира, похожая на большую куклу «братц».

Я стояла у входа в фан-зону, рядом с секьюрити.
Справа от меня, ничуть не скрываясь, мужчина снимал концерт на бытовую видеокамеру.
В толпе светились экраны айфонов, телефонов, планшетов и фотоаппаратов. Охрана и полиция вяло реагировала на вспышки.
В выданном нам в пятницу регламенте был указан полный запрет на видео-и фотосъёмку.

«Корабли в моей гавани. Не взлетим так поплаваем...»,
«Я искала тебя годами долгими...»
Передо мной у решётки ограждающий фан-зону от всех остальных стояли две высокие девушки. Они пили пиво, пели, танцевали, обнимались и целовались.
Мне хотелось сказать:«Девушки, давайте поменяемся местами, вам будет не менее удобно любить друг друга, а мне будет лучше видно»,— но я боялась показаться нетолерантной; потому молча вставала на цыпочки и подпрыгивала.
( читать дальше )

Сегодня, когда мы выгружали из машины покупки, из подъезда вышла нарядная Катя — обтягивающие белые брючки, малиновая кофточка с декольте, блестящие босоножки на шпильках и блестящая сумочка.
Катя посмотрела направо, посмотрела налево... В это момент во двор въехал... такой городской... танк (не знаю как ещё назвать этот автомобиль), каждое его колесо было размером с наш красненький внедорожник.
«Танк» медленно полз по двору, из открытого окна  неслась какая-то бодрая попсово-блатная песня.
Проезжая мимо нашего подъезда, танк притормозил. Приоткрылась дверца. Катя танцующей  походкой подошла к «танку» и легко впорхнула в тёмное нутро.
Дверь захлопнулась. «Танк» газанул и умчался.
( читать дальше )

Я поднималась пешком на восьмой этаж и думала о вечном. На лестничной клетке в клубах табачного дыма стояла Катя в красном байковом халате:
— Что пешком? Лифт вроде работает?
— Худею.
Если слева и справа от меня, вплотную, поставить ещё по одной меня, а с наших спин поставить ещё трёх меня, а нам всем на головы поставить ещё по одной меня —  это будет размер Кати, которая оглядела меня сверху вниз, хмыкнула, глубоко затянулась какой-то жутко вонючей сигаретой,  и сказала:
— А я развожусь,— и выдула дым колечками.
— Мммм...
Когда о разводе сообщает приятельница, с которой я давно не виделась и не знаю кого настигла «любовь всей жизни», кто «устал», а кто «козёл», я спрашиваю:«Тебя поздравить или посочувствовать?».
Катя не была моей приятельницей.
Она была соседкой. Очень неудобной соседкой.
И она не отвернулась, закрывая тему, а  смотрела на меня, затягивалась и выдувала дым колечками.
— Бывает,— «дипломатично» ответила я.
Катя молчала.
Мне было совершенно всё равно что там у Кати. Я шла с фитнеса, мне хотелось чаю, в душ и поесть.
Но она так выжидательно-равнодушно молчала, что я поинтересовалась:
— Что ж так?
( читать дальше )
Весна.

В Казахстане цветёт сирень...
В Москве началась стремительная весна, но до сирени ещё далеко.
В моём родном городе цветение сирени совпадает с днём рождения папы, в июне.
Вечером, когда все гости уже разошлись, посуда вымыта, и на кухне в самом узком кругу доедается торт, папа отправляется на балкон курить.
Около дома растёт сиреневый куст.
Сиреневые ветки лежат на перилах балкона второго этажа «сталинского» дома с потолками в три метра.
Папа срывает несколько веток и дарит их маме.
Каждый год, сколько я себя помню.

А на самом деле достаёт, когда кто-то из далёкого прошлого в очередной раз возникает из небытия и начинает сообщать КЕМ я для него была, и что теперь ему ЭТО  фиолетово.
Где логика?
Умерла так умерла.
Смысл гнаться по лесу три дня, чтобы сообщить что я ему безразлична(с)?
Взрослые люди и такой детский сад...

Многие сегодня хвастаются подарками.
И я похвастаюсь.
Вы мимо метро сегодня пройдёте? Мимо какой-нибудь станции в спальном районе. Там неорганизованные цветочники мимозу продают из коробок.
Если торговля только началась, выберите самую пушистую, разлапистую, с ярко-жёлтыми мохнатушками ветку.  Вдохните аромат.
Радость почувствовали?
Воот именно такую ветку мне муж и подарил.
Люблю мимозу. А на самом-то деле, она — акация!))

В школьные годы  «ощущения весны» было накрепко связано с посещением зубного.
Где-то в третьей четверти все классы централизованно отправляли в стоматологию на осмотр, вместо уроков.
И вот, дождавшись друг друга, мы выходили на улицу.
А снег рыхлый, оседающий,  небо голубое-голубое и солнце слепит глаза. И пахнет жареными пирожками. У детской стоматологии стоял деревянный, похожий на избушку, киоск. И в нём свежие, горячие, в масле пирожки: и с капустой, и с картошкой, и шаньги, и пончики.
И мы покупали эти пирожки и шли толпой, месили снег, смеялись, болтали о чём-то.
 А в мире была весна.

Мне понравились два одинаковых бантика, отличных по цвету.
Сиреневый я люблю чуть больше, чем красный. 
Даже хотела себе сиреневое свадебное платье.
А сейчас просто хочу красное не свадебное.))
И что в результате?
А в результате получается то, что хорошо для семейной жизни.
И то, что хорошо для развлечений))).( Мой выбор )

Серёжа начал канючить:
— Клава, а помнишь, как мы в пятом классе…—
Опять? Мне надоели твои «а помнишь»! Сколько можно?!
Чердак был забит всяким хламом. Поломанные параллельные брусья, спортивные маты с отодранными заплатами. Особенно грустно смотреть на старые транспаранты: «С новым годом!», «Да здравствует пионерское лето!» или, например, на огромный макет кукурузы с надписью «Чудесница». У меня и так было неважное настроение, а тут совсем испортилось.—
Да ты посмотри, что я нашёл! — сказал Сергей. — Это же твои крылья! Ты изображала бабочку-капустницу, помнишь? У нас была инсценировка про борьбу с сельхозвредителями — новая руководительница хора сочинила. Я там ещё пел: «А я старый сорняк, от меня скот дохнет всяк». А ты…
Я посмотрела — действительно мои крылья. Мама мне их здорово соорудила. 
— Ну и что? — спросила я.
— Красиво, — сказал Сергей.
— Вообще чтобы я больше не слышала «А ты помнишь?». — Я зашвырнула свои крылья куда подальше. — Меня тошнит от этих слов. Понял?